Пока я ехала в синкансене, меня накрыла истерика, самая настоящая. Два часа я смотрела в окно, борясь с внутренними противоречиями: а вдруг я не смогу? а вдруг я не сойдусь с людьми, вдруг у меня ничего не получится? Обрывала трубку маме, но, может оно и к лучшему, что мама не взяла: мама спала, а телефон был на беззвучном режиме. Я осталась одна, со своими переживаниями.

Но вот, поезд подъезжает к Синагаве, и, пока я ступаю на платформу, вдыхаю свежий морозный воздух и успокаиваюсь. Резко. Больше никакого Кобе. И, словно не год, а всего лишь неделя, из моей памяти начинает стираться жизнь, которую я там прожила.

Дом, где я теперь живу, вызывает у меня просто дикий восторг, как и люди в нем. Сначала было непривычно: три молодых человека и я. Но, сходив немного развеяться, купив принципиально розовый шампунь, розовый гель для душа и розовую корзинку для ванных принадлежностей, я им намекнула, что теперь с ними живет девушка, что борозды правления домом кухней отдали сразу мне.

В конце встречи с ответственный за дом девушкой я собрала у всех посуду и пошла ее спокойно мыть, на что немец мне изрек фразу:

- Тебе правда нравится мыть посуду? Или ты пытаешься быть милой?

И тут я зависла, если честно, потому что я собрала всю посуду на автомате, как мы это делали на Понта-яме, и пошла ее мыть. Меня действительно расслабляет мытье посуды, плюс, когда у тебя такая большая кухня, и ты можешь делать все, что пожелаешь, желание работать возрастает.

Пока бегала в стоенник к станции, что в пятнадцати минутах, как я и хотела, внезапно, захотелось покурить, что совершенно мне не свойственно, но сигареты купила, выкурила две и выдохнула. Все, что накопилось. Токио, я наконец-то тебя достигла, теперь пора двигаться дальше вперед, я чувствую, что все самое интересное только-только начинается, если честно.